Предел - Страница 94

Дело было не в щедрости. «Озолочу» могло быть исполнено как одной золотой монетой, так и серебром. Папаша подростка молчал. Вот это уже было странно.

— Деньги за коня Ноферу возвращать не надо. (Вот, упрямец. Не рассказывать же, что стоимость лошадей Руалон принять отказался, и они благородно сошлись на том, что эльфы подарили их Вайоле «на шпильки»). — Ну!?

— Так я бы и не против. За такой-то труд. Я бы за место этого бездельника на урожай работников нанял. Так-то оно так. Заманчиво, оно…

— Так сколько же мы тут стоять будем? Чего ж вам еще надо? — Даэрос глянул на солнце и принял решение: сегодня они все-таки уедут. Кто бы и как ни рыдал. Еще надо будет отцепить Пелли от Нэрниса, прощаться с Руалоном, сдерживать воинственные порывы Вайолы… а тут эта скаредная крестьянская душа вымогательством занимается! — Слово Ар Ктэль! Золотой за вашего сына до Дрешта, и коня — обратно. — Полутемный дернул за повод, не намереваясь больше ждать.

— Вор он. Вот что. — Крестьянин насупился. — Решайте сами. Цена-то мне подходящая. Хоть до Дрешта, хоть — дальше.

Если бы честный папаша не сказал последних слов, Даэрос бы оценил и честность и не быструю сговорчивость селянина. Но такая «продажа»… Мальчишку бьют. Друг один — конь. Вот и ворует из чувства протеста… «Это я от Светлого идей набрался!». А тут еще и сам паренек встрял. Свалился в ноги то ли отцу, то ли эльфу, то ли коню:

— Не буду! Обещаю, не буду я воровать! — То ли от искренности чувств, то ли от досады на отца у мальчишки опять слезы из глаз потекли. — Ушастый, ты слово дал!

Даэрос от такой наглости обомлел. Забавный мальчик.

— Не верьте ему! Сколько раз уже обещал. Не верьте! А то потом мне же за него ответ держать. Или обещайте, что ежели он у вас чего… «того», Благородный Господин, то с меня спросу нету!

Эльф тянул Пегаша к воротам Замка, мальчишка почти висел на гриве. Крестьянин шел и бубнил:

— В прошлый раз девки лен тканый на речку повезли полоскать. Речка — тьфу! Берег пологий. Кругом поля — сено скошено. Где он там упрятался? А колеса с телеги снял и укатил. И ведь всё в свой сарай прячет, дурень! У кого чего пропало — приходи и забирай. Бил его, конечно. Я ж его, перед тем как побить, спрашивал: на кой тебе, дурак, колеса? Как, спрашиваю, ты их на виду у всех укатил? А? Молчит и обещает, обещает и молчит! А потом — опять…

Даэрос с сомнением посмотрел на ребенка. Невинный такой мальчик. Коня любит. Ну, раз любит — значит, что-то хорошее в нем есть. «Светлое! Тьфу!». И способный. Просто способности применить некуда. И слово, кстати, действительно дал… не подумав.

— Как зовут этого фокусника? — Полутемный пока видел только положительные стороны в таком раскладе. Коней будет кому обиходить. Мерин, давно стабуненный с жеребцом — не помеха, а подспорье. А украсть у эльфа что-нибудь из кожаной жилетки — нереально. Мальчик просто еще никогда не имел дело с «ушастыми».

— Расти, я! Расти!

— А ты непочтителен к старшим. Я не тебя, а твоего отца спрашивал. И ко мне ты обращаешься…

— Да, ладно! Тебе лет-то двадцать пять всего или чуть поболе! Я и дяденькой тебя звал, оттого, что ты господского рода.

Крестьянин счел, что согласие эльфа получено и был прав. Он отвесил сыну последний отеческий подзатыльник и произнес напутствие:

— Дурья башка! Господин Эльф…

— Принц! — вмешалась, вышедшая из ворот, Вайола. — Который, наверняка, старше твоего деда! Я права, Принц Даэрос?

— Два раза, Прекрасная Вайола. Или даже больше. Понял, ребенок? Более, чем в два раза старше. Запомнил?

Мальчишка выпучил глаза, а его отец не знал в какую сторону и как оказывать почтение. Но одно он знал точно:

— Так что Вы уж, Благороднейший Принц, золотой-то…

— Сначала отправляйтесь по ближайшим домам и привезите хоть что-то вместо этой рванины. — Даэрос оглядел тряпки Расти. — Пока мы будем собираться, время у Вас есть. Расти, коня поводи, вычисти. Закончишь, оседлаешь, доложишь, как полагается. Понял? Прекрасная Вайола, Вы меня уже потеряли? Нэрнис соскучился? Что там такое? На помосте?

Расти вприпрыжку направился к конюшне, Пегаш, довольный, порысил следом. На помосте происходило «благородное безобразие».

Пока Даэрос скакал и валялся с Пегашом, а потом обзаводился слугой, Сульс не терял времени. Нэрнис был о слугах того же мнения, что и его брат: Благородные эльфы, путешествующие без слуг, это — не совсем естественно. Поэтому против Сульса ничего не имел. А Оружейник настаивал, буквально с пеной у рта. К тому, же, как оруженосец, он был еще и «надежда», «защита» и «сама преданность». У него было очень много доводов, почему ему следовало сопровождать Благородных Принцев на их «нелегком пути». И почему Нофер Руалон должен был «сам прекрасно это понимать».

Из всех причин Сульс не упомянул только такую мелочь, как Прекрасная Дочь-Воительница, которая непременно задвинет верного слугу на вторые роли и будет помыкать им как конюхом. Или опять ударит в глаз и полезет целоваться. А один Благородный Принц потом вернется и придушит его, Сульса, как обещал. Не подходить к Прекрасной Хозяйке ближе, чем на пять шагов было гораздо проще, удалившись по пути подвига. Как можно дальше. Потому, что она и сама может подойти, случайно, гораздо ближе. А вчерашняя настойка в самогоне, кажется, начала действовать. И даже не кажется, а так оно и есть.

Сульс успел убедить и Нофера и Нэрниса, и притащить из оружейной наградные кинжалы и меч нофера. Так что Даэрос как раз успел к церемонии.

Нофер Крист Руалон, в поясе и при кинжалах, торжественно восседал на помосте. Стол убрали. Даэрос занял кресло рядом с ним. По другую руку от Нофера сидел Нэрнис. Благородный Крист понятия не имел, как рыцари отправляют своих оруженосцев на подвиг и что при этом говорят. Он только диву давался, откуда Сульс все это знает? А Сульс и не знал. Он просто очень хотел, чтобы все было «благородно». Поэтому немножко позаимствовал обряд посвящения в рыцари — местами, в основном, по части оружия. Что-то же должно было сверкать и громыхать при таком важном начинании. Он подсказал Ноферу, что меч следует положить «оруженосцу на плечо». «Главное, ухо не задеть».