Предел - Страница 129

129

— Элермэ! Туда! Быстро. Запритесь! Нет! Я в своих покоях прятаться не стану! Не спорить! Заодно посмотрю, на что он способен. Плевал я на Светлые силы Вашего Нэрниса. — Амалирос окончательно почувствовал себя живым. Сейчас потягаемся, щенок. Два щенка! — Все вон отсюда! Никому не заходить в Верхние покои! Бегом вниз!

Ну и? Семнадцать… Двадцать…

Элермэ закрылась в спальне и даже сжала виски руками. Ничего не помогало. Нэрнис был как за стеной. А в зале выло и свистело, дико хохотал Амалирос. Кровать, на которую она забралась, трясло. Жуткая тварь на барельефе местами отслаивалась. Картины! Элермэ сняла полотна Нальиса со стены. В зале заскрежетало. Камень стонал и издавал такие звуки, названия которым она не знала. Это оживали и двигались стены. Повелитель темных больше не хохотал. Её братья… её братья — убийцы!

Тишина оказалась еще страшнее звуков. Но не сидеть же здесь вечно. Положив картины на мрачное ложе, Элермэ отправилась к двери. Будь, что будет.

В зале было… прекрасно. Так прекрасно, что захватывало дух и щемило сердце. До слез. Стены сверкали полированным камнем. Иногда в них проступали граненые узоры причудливых форм, стоило лишь посмотреть под другим углом. Призрачные узоры, как интересно! На уровне глаз, через равное расстояние, сияли белые тарлы. Каждый был центром цветка, глазом зверя… надо было только идти вдоль стен, следя за появляющимся рисунком. Ах! И еще раз ах! Интересно, кто задумал, Нэрнис или Даэрос? Вот, это — выползень… А тут воин кидает нож, и тарл сверкает в рукояти. Виноградина — одна из многих на вьющейся лозе, как капля росы… Невероятно. Даже пыли нет нигде, кроме как на столе, на ковре и на… Амалиросе. Ковер целый, а Повелитель Темных… драный. Но это — уже неважно. Ни одной розы в чашах, только — каменная крошка на земле. Это, наверное, Нэрнис выносил мусор ветром через арки. Милый Нэрьо, он справился! Дядя Нарвис будет счастлив. До слез! О, как интересно отделаны чаши…

— Элермэ! Не плачьте! Я цел. И как видите, невредим. Сможете передать Весть брату? Сможете? Подождите, смахну пыль с кресла. Так! Гм. «Был в зале, следил за работой, Сильно! Но не сильнее меня, мальчики. Красиво. Оценил. Кто идею обозначил? Кто до тарлов дотянулся? За камни — не в претензии, просто интересно. Сообщите, когда пол ровнять будем? Можно — завтра. Специалисты еще орочий не копировали. Даэрос, работаешь по памяти? Хорош! А в чужие спальни заглядывать — неприлично. Даже детям. Я помню, кто мне в постель положил давленых дохлых бабочек. Маленький шестилетний ублюдок! И ублюдок — именно поэтому. Вечером оставлю дверь открытой — крошку выносить. Спать буду в зале. Почисть стенку в спальне, убери эту дрянь. Стишок не трогай — бодрит и веселит. Не вздумай, даже не пытайся нарисовать мне по стенам этих крылатых тварей — отправлю на рудники, невзирая на достижения и возможные заслуги. Повстречаешься с моим братом лично, в одной норе. И запомните, оба: Повелители, Озерный тоже, универсальны. Так что не пугай меня Светлым братом, понял? Даже не пытайся! Вечером пиши за креслом в Зале Совета. Там стражи, мне доложат». Элермэ, Вам нехорошо? Вы устали? А… О! Только бы на стену не залез! Убью!

Строки шли по полу к двери:

«Тарлы тянул Нэрнис с моей помощью. Смерчиком. Слишком легко получилось. Не поняли — почему? Бабочки — не моя работа. Меня от них тошнит. От давленных — сразу. Догадываюсь, кто. Вернемся — придушу. На разрешение задушить — плевал! Идеи по узорам — мои. А попробовать испугать очень хочется. Сейчас, брата наведу немножко… сейчас». Старинная ваза, стоявшая на угловом столике, разлетелась пылью. «А вот так? Это называется «Смерть внутри», а?»

— Элермэ, последнее усилие, Прошу Вас. Это важно. Пошлите Весть: «Да! Пробуй, стою у центральной арки. Для полноты картины: на голове пыльный стог, одежда драная — оборвали все тарлы. Давай! Начинай!»

— Нет, Повелитель! Я… не могу это передать. Не надо!

— Надо!

— Я не убийца.

— Конечно — нет. Просто наглая Светлая, страшная и…

Элермэ понимала, что это — специально, но кто из женщин может стерпеть «страшная». Даже в научных целях. Или в этих, глупых, мужских целях… Да чтоб тебя разорвало, если ты сам так хочешь!

И, вроде бы ничего не происходило. Только Повелитель Темных сипло дышал сквозь зубы. Может, пока ничего и не начиналось?

Пол под ногами «ожил».

«Все, хватит. Нэрьо до крови из носа набаловался. Силен. Интересно — как? Будем думать». Элермэ прочитала вслух.

Амалирос отвернулся от арки, вытер испарину.

— Идиоты малолетние. Что тут думать? Я что, ваза, что ли? Элермэ, ваши братья лучше справляются со сложными задачами, но попадаются на пустяках. Не стоило за меня переживать. Я же не горшок, я сопротивляться могу. Уж не дать в себя залезть-то… В меня! Залезть! Ха! Извращщщенцы! Ну… Не надо так бледнеть!

Элермэ была зла и очень.

— Передала… Идиоты? Все мужчины — идиоты. Каждый — по-своему! А некоторые, некоторые еще и… Вам тут пишут, и под ножкой кресла еще: «Ладно. Идиоты — заслуженно. Осознали. Привет Отцу. Всем Отцам. Матери особенно. Пол зачищу вечером. Сто тактов после восхода луны. Сначала зал. Потом стены в спальне. Стих — рано обрадовался, признаю. Элермэ, прости, Нэрьо говорит у тебя истерика. Больше так не будем. Едем дальше. К вечеру будем в Дреште».

— Да, Прекраснейшая… и — мои извинения, тоже. Не хотел обидеть. Кстати, это самая тихая из всех виденных мной истерик. Примите поздравления. То есть, прямо-таки, восхищение такой истерикой. А давайте выпьем! Я сейчас запущу сюда Знающих, пусть читают, что следует. А мы в спальне пока выпьем. Не надо делать такие глаза — дверь будет приоткрыта. Не дождутся! Идемте! Такие стены надо отпраздновать!

129